Точка отсчета - Страница 68

Глашатай объявил соперников, и зал замер. Засадник медленными движениями откинул плащ, снял маску. Сражение обещало стать очень серьезным. В звенящей тишине повисла сама смерть. Никто не заметил, как мечи оказались в руках соперников. Они сверкнули в лучах заходящего солнца, и оба тела размазались в быстрые тени. Теперь высокий черный каган и маленький человек различались с трудом. Тени сходились, звенели сталью и распадались, на мгновение превращаясь кто в кагана, кто в гладиатора. Сходились снова. Так продолжался целый статер. Трибуны восторженно охали-ахали, на песке давно темнела кровь, но чья? Скоро, скоро наступит развязка, и она наступила. Тень превратилась в человека, и он, споткнувшись, упал на спину, и сразу вторая тень, став каганом, навалилась, а точнее, упала сверху… на выставленный, упертый в песок меч. Крик толпы мгновенно оборвался, и в гробовой тишине послышался громкий хруст проколотого тела.

Старшая жрица Феба побледнела, вскочила и выбежала из ложи. Чуть позже, дождавшись объявление глашатая, покинул ложу не менее бледный Гарант.

Каган! Ей было все равно, жив гладиатор или нет, главное — каган. Она выпросила его под свою ответственность у старой «подруги», приора Кафарского ордена Лесии, и если он мертв, то все, ее карьере конец. Раба-кагана ей не простят, их слишком мало. «Проклятый Гарант! Хотела выслужиться? Надоела Горгона? Получай, дура!» — и это мягко сказано, ругала она себя еще хлестче. Гарант же шел в подтрибунные помещения только с одной мыслью: «Щенок жив! Это невероятно! Правильно я от него отступил, — даже мысленно не произнес „бежал“, — немедленно сообщу Гроссу, пусть сам решает». А на кагана в отличие от Фебы ему было плевать.

Чик снял плащ, скинул маску — ему это мешало. Каган оказался не тем, постарше первого. Того он запомнил очень хорошо. Как определил, что старше? Неизвестно. Понял, и все. Морщин не было, взгляд такой же пустой, фигура и рост… пожалуй, на пяток сантиметров ниже. Дальше стало не до рассуждений. Каган бросился первый, но и Чик не отстал: мгновенно превратился в зверя, а мечи запели. Уклонялся с огромным трудом, а достать соперника оказалось еще труднее. Единственный шанс — короткая дистанция, где у него, как у маленького, преимущество не давало плоды. Какой он тяжелый! Не смотри, что худой и на вид хрупкий, на ногах стоял твердо, на подсечки-подножки, толчки-рывки не поддавался. Вскоре Чик оказался в порезах, и если бы в мечах кагана были Знаки, то… но и кагану досталось, и эти легкие раны на ноге, груди и спине его сыграли свою роль. Духи постарались. Чик, теряя кровь, стал задыхаться и решился на единственный шанс. Как ни устойчив борец, но, если подбить опорную ногу, свалится любой. Главное — поймать момент, когда центр тяжести не до конца переместился на опору, иначе не свалишь. Просто не собьешь центнер веса с отличным балансом. И Чик, споткнувшись, грохнулся на спину ногами к сопернику. Каган, не думая, бросился на добивание. Сделал шаг… точнее, попытался сделать. В момент перетекания веса с одной ноги на другую не до конца загруженная нога подломилась, сбитая хитрой нижней подсечкой.

Даже падая на человека, каган не сдавался. Левой рукой, буквально цепляясь мечом за воздух, пытался сдвинуть свое тело в сторону, а правым клинком старался поразить соперника. Чик левым Ромулом легко отклонил меч кагана, а Рема упер в песок, подставляя под, казалось, медленно опускающуюся грудь. Раздался хруст пробиваемых ребер, и на гладиатора каган свалился мешком с песком. Какой он тяжелый! Вдруг в голове послышался звонкий, переливающийся колокольчиками голос: «Освободи…» Он сразу все понял и дал команду серому Духу смерти. Благодарности не последовало. У Чика закружилась голова, и он с облегчением потерял сознание. Много крови вытекло, теперь можно расслабиться.

Пришел в себя в раздевалке. Над ним суетился Пандор, во рту стоял вкус лечебного эликсира, многочисленные раны, в том числе и правая бровь, смазаны бальзамом и перевязаны холстиной. Чудом не потерял глаз. Теперь он просто замотан, как у пирата. Лежал голым. Кроме Пандора рядом с Чиком стояли Леон и Деместос. Больше никого не было.

Увидев, что гладиатор пришел в сознание, Деместос спросил у целителя:

— Как он?

— К утру будет как новенький, с глазом повезло.

— Выйди, Пандор. Ты меня хорошо понимаешь, Русчик? — спросил хозяин алии. Надо же, впервые назвал так, а то все Рус Четвертый.

— Прекрасно, Деместос.

— Тогда слушай внимательно, с Леоном мы уже поговорили. — Чик скосил единственный свободный глаз на «продюсера». Тот стоял хмурый. — Я расторгаю контракт и согласно договору выплачиваю тебе неустойку в тысячу гект. Извини, Русчик, но мне твои проблемы не нужны. Мы все понимаем, что каган был выставлен лично против тебя, а мне трения с лоосками… сам понимаешь. Тем более теперь, когда дорогущий каган мертв. Убирайся куда подальше, денег у тебя много. Я все сказал. Извини, большего для тебя сделать не могу, но если тебе от этого легче, то скажу. Лично мне ты симпатичен, и у меня еще не было такого умелого и артистичного бойца, мне очень жаль, что все так случилось. Отлежись до ночи, а потом… я вынужден с тобой попрощаться, метка снята. Да хранят тебя боги. — С этими словами Деместос вышел, оставив Леона с Чиком одних.

Не успели он перекинуться парой слов, как в раздевалку, галдя, ввалились гладиаторы. Вся алия, за исключением шестерых командированных и Зела. Он, к сожалению, погиб от руки одного из «гостей». Хорошо, что Чик лежал с прикрытыми чреслами, а то совсем уж неудобно.