Точка отсчета - Страница 36


К оглавлению

36

Вот это искусство! Так легко и непринужденно войти в глубины астрала дано не каждому. Сама Викария принимала соответствующую позу — садилась на пятки, долго успокаивалась, расслаблялась. Но никогда ей не достичь такой глубины, и она это понимала. Нынешний «мастер» — ее потолок. О бакалавре, а тем более магистре можно и не мечтать. Она и не мечтала.

Не успела Викария медленно досчитать до двухсот (привитая еще со служек привычка отмерять время, если под рукой нет часов), как Верховная открыла глаза. Широко улыбнулась:

— Я позвала его, скоро он будет здесь. Присаживайся, сестра, — показала на резной пуфик рядом с креслом. — Тебе нехорошо? — спросила с искренним сочувствием и в то же время с торжеством: «Не ожидала!»

Пораженная Викария воспользовалась паузой для изгнания паники, долго расправляя длинную тунику, прежде чем сесть. Невольно сглотнула от волнения.

— Не ожидала, сестра! — честно призналась приор. — Как это тебе удалось? — «Что делать, что делать! — звенело в голове. — Он же меня сдаст! Надо было сразу убивать!» — но голос выдал только естественное любопытство.

— Как ты знаешь, — Флорина словно начала лекцию, в глазах сверкали искры довольства, — печать личного раба связывает того с хозяином. У тебя не было личных рабов, а курс служек ты, наверное, давно позабыла. Не возмущайся, я не в укор. Много ли мы помним с тех курсов? Так вот, хозяин через нее в любой момент может позвать раба, и он придет. Я, как ты знаешь, магистр и пока еще верховная жрица…

— Ты лучшая Верховная, сестра! — выкрикнула Викария, вскочив с мягкого пуфика.

— Да садись ты, все я знаю! Я двадцать лет Верховная, мне семьдесят лет от роду, неужели ты думаешь, я совсем глупая? Или все-таки думаешь? Что из ума выжила? Витаю в облаках? Сядь, я сказала!

Викария побледнела и в ответ на приказ Флорины упала обратно. Теперь сидела ни жива ни мертва. Это не намеки, это прямая издевка. Хорошо, что не прямое обвинение. Не зря когда-то Древо отдало ветвь Флорине, теперь срединная жрица убедилась в этом воочию.

— Ты права, я действительно витаю в облаках, и мне это нравится. Более того, я и дальше думаю делать то же самое. Люблю я это дело. Скажу по секрету: с облаков видно далеко и слышно лучше, чем на земле. Так я продолжу? — Приор, совсем запутавшись, кивнула с задержкой. — Я зашла глубоко в астрал, нащупала его печать, позвала, привязала нить и напитала Силой. Примерно через полстатера он появится здесь, пройдет Звездной тропкой. Хочешь сказать, не почувствовала Силу? Правильно, она вся астральная из моего личного колодца. Да не стесняйся, спрашивай, все равно пока делать нечего. Жизнеописания путешествий благородного Ксантила я сегодня читать уже не буду. Он путешествовал у южных варваров. Кстати, знаешь, как они делают подобную бумагу? Женщины, дети и рабы непрестанно жуют тростник и сплевывают гущу в чан… — Флорина, привыкшая наставлять, присела на своего конька.

Прошел статер, второй. Викария, боявшаяся немедленного явления раба, который расскажет о ее интересе к его сновидениям (закрытая тема, ее не принято поднимать, особенно у рабов высших жриц), стала успокаиваться. «Что-то пошло не так, Флорина. Я запомню это унижение, ты меня еще плохо знаешь…»

— С твоего позволения, сестра, я еще раз кликну раба, — невозмутимо сказала Верховная, прервав собственный интересный рассказ об обычаях южных варваров, черных, как каганы. — К сожалению, он погиб, — произнесла она, нахмурившись, — печать пропала.

У Викарии отлегло от сердца.

— Что поделаешь, сестра, лес есть лес, для того мы их туда и посылаем.

— Ты права, приор. — Сказав это, Флорина встала. Поднялась и Викария. — Жаль, конечно, надо было раньше о нем напомнить. Это не в укор тебе, сестра.

Приор поклонилась.

— Ох уж эта моя забывчивость! Только ты, пожалуйста, Викария, особо не распространяйся. — Верховная снова стала прежней, не от мира сего. Вот и пойми ее!

— Да как я посмею! — с глубокой искренностью и уважением в голосе ответила приор.

— Приглашаю тебя на ужин, сестра, дорасскажу тебе о варварах. Там есть такие увлекательные моменты, обхохочешься!

— Непременно приду, с радостью!

— Я буду ждать. А пока не задерживаю, иди служи Пресветлой.

«Как так совпало! Я чувствовала печать, потянула. Он был живой, и надо же! Наверное, сражался, а я его отвлекла. Ничего, он сполна расплатился за „куклу“! Но почему он так подумал? Эх, надо было раньше выяснить. Нельзя быть такой страстной, нельзя. Все из головы вылетает! А эта соплячка интрижки на меня строит, с Томилой связалась. Ничего, я им не по зубам. Пусть развлекаются… пока».

У Чика вдруг загорелась печать. Во лбу зажгло неимоверно сильно. В голове возник образ Флорины, и она его позвала. Беззвучно, одной волей, и он понял, что надо бежать к ней немедленно! Потянулся к поверхности, где стал разливаться невесть откуда взявшийся яркий белый свет. Потянулся не вздохнуть, а чтобы войти в свет, и знал, что это дорога к… богине? А как же Грация? Мысли заметались, голову словно разорвало на куски, но отказаться от входа в «световую дорогу» не мог, воля Верховной была сильней. Тогда Чик просто заорал. Поднял голову над водой и закричал что есть мочи: «А-а-а… а!» Умные цветные вороны, поначалу испугавшись светового круга над водой, бросились на нагло высунувшегося грязного чужака. От него пахло наиболее противно.

Одна блестянка ударила клювом в темя и отлетела, присматриваясь к чужому. Он продолжал кричать. Вторая подлетела к лицу, намереваясь с ходу клюнуть в глаз, но в самый последний момент человек чуть приподнял голову, отклонил и схватил притормозившую птицу зубами. Хрясь! Сломалась шея, и уже мертвая птица на еще живых рефлексах засучила ногами, царапая коготками лицо, которое тут же скрылось под водой, утягивая за собой неловкую блестянку. Это длилось всего два мгновения, поэтому остальные птицы не успели наброситься на обнаглевшую жертву.

36